Находится ли ипотека в коме или уже отмучилась, станет ясно в ближайшее время. Пока очевидно другое: заемщикам, и не только будущим, но самым что ни на есть настоящим, грозит торжественное прощание с ипотечной dolce vita. Финансовое цунами, накрывшее мировые страны и континенты, сподвигло множество компаний на немедленное принятие планов спасения. Не до жиру, как говорится, необходимо избавляться от балласта. Увы, балластом в конкретной ситуации конкретных фирм оказываются живые люди — работники, которые будут безо всяких сантиментов увольняться. Не избежать подобной участи и нашему многочисленному «офисному планктону» — менеджерам среднего звена. А ведь именно они в последние годы составляли основную заемную базу ипотечных кредитов. Теперь же главные потребители ипотеки могут остаться не только без работы, но и без жилья, взятого в долг. 

Дефолт части заемщиков, причем, большой части — 20% — становится близкой реальностью. И пока грохочет многоголосый ор о безответственных спекулянтах с Уолл-стрит, пригласивших весь мир к прыжку без парашюта, как-то забывается простой факт: доля рискованных, «плохих» ипотечных кредитов в нашей стране была больше, чем в США .
  
Сравните: у них 21 %, у нас — более 30 %. О чем шумим? Мы не только повторяли своих учителей, мы пытались их превзойти. Кредит получали заемщики с серыми доходами, с минимальным взносом, а часто и вовсе без него. И таких сделок — огромное количество: речь идет о десятках тысяч квартир.
В прошлом году банки таки опомнились, стали избирательнее и строже, и могут теперь рапортовать: портфель рискованных ипотечных кредитов не превышает 15 %. Однако сделанное прежде уже сделано, и за него придется отвечать. 

Но если дефолты неизбежны, то возникает вопрос: что будет с имуществом банкротов? В Америке оно выставляется на продажу, а это, в свою очередь, обрушивает цены и тянет за собой целую цепочку последствий для всей экономики. За нашими банками, наверное, тоже дело не встало бы, если бы не одно но: наши законы очень противоречивы. В частности, банк имеет право забрать квартиру у должника и выставить ее с молотка. Но если горе-заемщик докажет суду, что, кроме данного жилья, у него ничего нет, никакого выселения не получится. Закон стоит на страже интересов прописки. Но это пока. Ведь чем интересны наши законы? Во-первых, они часто не стыкуются между собой. Во-вторых, они легко и быстро подправляются. Что могут решить наши законодатели в час форс-мажора, остается только догадываться. И если банки все-таки дотянутся до своих несостоятельных клиентов в массовом порядке, рынок недвижимости ожидают непривычные, подзабытые цены.